Леса Мещеры продолжают гореть, повторение прошлогоднего августа неизбежно уже в июне
Деревня Сулово Владимирской области, что в 5 километрах от Гусь-Хрустального, стоит на самой границе мещерских торфяников. Когда-то почти непроходимые болота, эти торфяники тянутся на десятки километров вдоль Оки с запада на восток. И почти каждое лето горят. В этом году Мещера снова курится – не полыхая пока на поверхности, но тлея под землей.
— Именно отсюда в прошлом году шел основной дым на Москву, — говорит координатор лесной программы российского «Гринписа» Алексей Ярошенко. – Снега было много, но недостаточно для тушения торфа на глубине. Нынешним летом в столице будет не легче, чем в прошлом – если, конечно, немедленно, в ближайшую неделю-другую, не навалиться всеми силами и техникой и не потушить.
Но это вряд ли. Как рассказал мне Ярошенко во время 10-километрового марш-броска от шоссе до торфяника, районные власти до последнего времени вообще не хотели признавать, что торф тлеет. Недавно, уже в мае – признали, но боевой тревоги еще нет, поэтому нет и активного тушения. Зато появляются отчеты, что очаги пожаров успешно подавляются.
— Как работает эта система в масштабах России, мы можем видеть на примере нынешней ситуации в Якутии, — рассказывает Алексей Ярошенко. – Там, по официальным данным, пожар охватил 117 тысяч гектаров тайги. В реальности же пожар прошел уже около 1 млн 250 тысяч гектаров, разница между официальной статистикой и реальностью, видимой из космоса, больше, чем на порядок! Сейчас, говорит эксперт, этот пожар уже не потушить никакими силами – надежда только на дожди, которых ждут в Якутии со дня на день, они только и способны погасить огонь.
Якутск, между тем, заволакивает дымом не меньше, чем Москву в самые страшные дни прошлого лета. Вот только блогеров там практически нет, а значит, поднимать тревогу получается, некому…
От шоссе до торфяников уже не по-весеннему сухая и полностью песчаная дорога. Песок здесь лежит толщиной в несколько десятков метров. «Пожалуй, это самые пожароопасные леса России», — подтверждает Ярошенко. Действительно, здесь нет ни одного лесного квартала, не пострадавшего от пожаров за последнее столетие.
Квартальные столбы – вещь архаичная: как и сто лет назад, они делаются либо из высоких пней, либо просто из бревен, вкопанных в землю. На них делаются пометки о лесном «адресе», а иногда о «техобслуживании», проведенном в лесу. Самые «свежие» метки на столбах вокруг Сулова – от 2006 года. Как раз с 2007 года, как мы узнали после прошлогодних пожаров, была практически упразднена государственная лесная охрана…
Вот и «гари» — места, где видны следы прошлых лесных пожаров. Трагических для русского леса годов за последний век было несколько: жаркие 1937-38 годы, памятный многим 1972-й, современные 2002-й и 2010-й.
— Интересно, что наши лесохозяйственники раз за разом наступают на одни и те же грабли, — усмехается Ярошенко, показывая на частокол тонких сосенок с регулярной структурой – лесопосадку полувековой давности. – Вот сгорел лес в 1938 году, взамен его насадили чистый сосняк, в природе такого никогда не бывает. Такой лес куда более пожароопасен, чем смешанный, который вырос бы сам по себе. И вот проходит 35 лет, деревья еще толком не выросли – всё снова сгорает в 1972-м. И снова сажают сосняк, который горит уже в 2002 году.
Лес кончается, сменяясь бескрайним полуполем – полустепью; это и есть бывшие, закрытые уже более десятилетия, торфоразработки. Дыма не видно, но запах тлеющего торфа ощущается примерно так же, как в столице в самые жаркие дни 2010 года. Как энергоноситель торф проиграл магистральному газу с разгромным счетом, и соответствующие хозяйства были закрыты. Часть земель была передана в национальный парк «Мещерский», еще часть стала землями сельхозназначения, остаток, как рассказывает Сергей из районной администрации – числится «землями запаса». «Что это за статус? – Да вот такой статус. Фактически – ничья земля, дела до нее особо никому нет».
— Так и есть, — подтверждает Алексей Ярошенко. – Это в дачных местностях не бывает «ничьей» земли, а здесь она очень даже существует.
На краю ничейной земли стоит пара десятков суровых ребят в полувоенной, полупоходной одежде. Тельняшки, пилотки, высокие ботинки – и анархистские прически с банданами. Это активисты «Гринписа» и волонтеры, еще в прошлом году участвовавшие в тушении природных пожаров.
Здесь же, стоящие наособицу – люди из МЧС Владимирской области и представители ВДПО – тех самых организованных добровольных пожарных дружин, которые были созданы по новому федеральному закону. Добровольцы-неформалы этот закон не приняли.
— Суть этого закона следующая, — разъясняет волонтер Андрей. – На пожарных-добровольцев теперь нагрузили весь тот геморрой, которым у нас грузят бизнес. Юрлицо, штатное расписание, лицензирование при все том же МЧС. Без лицензии, как мы теперь опасаемся, нас не будут теперь пускать на места пожаров…
Пока отношения между МЧС, официальными и неофициальными добровольцами можно назвать хоть и напряженными, но деловыми. Начинаются учения – мотопомпа качает из небольшой лужицы воду, ребята из самых опытных держат стволы, в землю втыкается специальный торфяной ствол – похожий на лейку и дающий сразу с десяток струй во все стороны. Небольшой участок торфяника превращается в лужу.
Контролируется процесс специальным термометром, датчик которого заглубляется на метр–полтора в землю. Потушенным торф считается тогда, когда температура на этом градуснике сравнивается с уличной. Чтобы потушить 10–20 квадратных метров тлеющего торфяника, гринписовцы трудятся около получаса. Если учесть, что площадь горящего под землей торфа измеряется сотнями гектаров – понятно, что такими методами проблему не решить. Торф будет тлеть и выгорать, Москву и ее окрестности вновь будет заволакивать дымом – не спасет даже самолет-амфибия.
— Всё, что можно сделать — это постоянно тушить очаги, — говорит Ярошенко. Нужны мобильные группы, нужна нормальная охранная служба, которая тушит вырывающиеся на поверхность пожары в зародыше. Но как раз этого у нас нет и, скорее всего, не будет.
— МЧС делает всё возможное, да и мы не отстаем, — добавляет Сергей, командир «официальных» добровольных пожарных Гусь-Хрустального. – Но нужны еще ресурсы. И дело даже не в деньгах, хотя и их недостаточно. Нам нужен постоянный мониторинг и возможность немедленной мобилизации людей с рабочих мест. Как в Европе, когда ни один работодатель не может не отпустить работника из офиса, когда рядом лесной пожар.
Итак, методика борьбы с пожарами на этот год практически определена, по ее поводу особенных споров нет. Группы добровольцев при поддержке МЧС будут пытаться тушить очаги торфяных пожаров, вырывающиеся наружу. Конечно, новые очаги будут появляться опережающими темпами – при «оборонительной» стратегии пожарных так происходит всегда. Москвичам же, если лето вновь будет жарким, остается готовиться к наплыву «мглы с Востока» и запасаться респираторами.
Что же можно сделать с горящими торфяниками в долгосрочной перспективе? Вариантов, в общем-то, немного. Можно обводнить бывшие болота, стараясь вернуть их в былое состояние. Но это путь весьма проблемный, предостерегает Ярошенко: экосистема болота весьма тонкая, вернуть на законное место нежную фауну и флору трудно и не всегда реально. «Подобные опыты в небольших масштабах ведутся в заповедниках, — но тысячи гектаров бывших торфоразработок – это такой масштаб, что я не верю в успех этой операции», — говорит эколог.
С обводнением болот есть и экономическая, точнее – организационная проблема. В большинстве регионов страны денег на эту операцию нет, но если уж где-то они появляются (например, из федеральных источников) – то расходуются бездумно и часто вредительски. Тому пример – заказник «Журавлиная родина» в Талдомском районе Подмосковья. Это север области, торфяники там не горели даже в прошлом году, там сложилась уникальная эндемичная экосистема – но заказник зачем-то включили в план по обводнению. В результате «Журавлиной родине» грозит быть бездумно, ни за что, уничтоженной.
«Там, где появляется жирная федеральная программа – тут же образуются бездумные управленцы», — сокрушается Ярошенко. Злые языки говорят, что «обводнительную» программу курируют круги, близкие к знаменитому бизнесмену Ротенбергу, вырубающему Химкинский лес ради скоростной магистрали на Санкт-Петербург.
Второй вариант – возродить торфоразработки. «Не верю, — отрезал Сергей из районной администрации Гусь-Хрустального. – Это, может, и хорошо социально, но невыгодно. Да и развалилось уже всё за эти годы, нечего восстанавливать».
Хотя, надо отметить, кое-где в мире торф всё еще активно добывается и используется. «Ирландцы считают, что торф при горении очень хорошо пахнет, поэтому они до сих пор его жгут в каминах и печах. – смеется Ольга, волонтер из «Гринписа». – Почти все запасы торфа уже сожгли на своем острове».
Проект возрождения торфоразработок есть и в России. В Тверской области инициативная группа предпринимателей решила не бросать на произвол судьбы закрытый торфорайон Кувшиновский, сохранить поселки и узкоколейку. Но для этого надо поднять предприятие; над этим сейчас и работают энтузиасты, составляя бизнес-план и пытаясь привлечь средства. Не пожертвования – инвестиции.
Однако «кузнице московского смога», то есть Гусь-Хрустальному, сейчас не до инвестирования – выжить бы и не стать окончательно маргинальным городом. Всё еще живописный и благоустроенный при взгляде со стороны, Гусь в последние годы впадает в нешуточную депрессию от фактического закрытия знаменитого хрустального завода.
В тот же день, когда гринписовцы и ВДПО проводили учения на торфяниках, в самом Гусь-Хрустальном горел один из корпусов агонизирующего предприятия. Пожарные приехали на территорию через полчаса – для небольшого городка это очень долго. «Для лесной охраны, да и для пожарной тоже, нужно государство, а государства в России сейчас нет», — говорят гринписовцы. Если они правы, то медленное тление России будет продолжаться еще долго. Москвичи будут раздраженно ругаться на першение в горле – и не подозревать о скрытом пожаре.
«Начало июня в московском регионе будет жарким и сухим, осадков не ожидается, в связи с чем не исключена засуха», сообщил РИА «Новости» в понедельник специалист центра погоды «Фобос».
«По предварительным итогам мая, в московском регионе дефицит осадков составляет примерно 50%, кроме того, средний температурный фон превысил климатическую норму на 1,5 градуса. Все это обуславливает начало атмосферной засухи», — рассказал собеседник агентства.
По его словам, в ближайшее время осадков в Москве и Московской области не ожидается, при этом температура будет продолжать повышаться.
«Это тревожный сигнал, запас влаги в скором времени исчерпает себя, и столичные жители смогут почувствовать ухудшение ситуации. Например, зеленая трава может в скором времени превратиться в сено, листья на деревьях начнут сворачиваться и опадать», — пояснил синоптик.
Он добавил, что такая погода может продержаться в регионе больше месяца.
Фото автора
