Чиновников попросят доказать, что их особняки, автомобили и яхты куплены на зарплату
Чиновников, живущих не по средствам, депутаты предлагают лишать свободы на срок до 10 лет, а их незаконно нажитое имущество конфисковывать в пользу государства.
Соответствующий законопроект в Госдуму на днях внесли члены нижней палаты от фракции КПРФ Валерий Рашкин, Александр Куликов, Сергей Обухов и Нина Останина.
Документ предусматривает введение уголовной ответственности для госслужащих, чей уровень жизни не соответствует официальным доходам. Предполагается, что все чиновники должны будут документально объяснить законность происхождения своего дорогостоящего имущества. Если же выяснится, что стоимость «всего, что нажито непосильным трудом», превосходит официальные доходы должностного лица, то это будет считаться незаконным обогащением.
Посему авторы законопроекта предлагают дополнить Уголовный кодекс РФ новой статьей — ст.290.1 «Незаконное обогащение»
В ней, в частности, говорится, что незаконное обогащение на сумму до 1 млн. руб. будет наказываться лишением свободы до пяти лет. Более серьезная ответственность предусмотрена за то же деяние, но совершенное в крупном (не менее 1 млн. руб.) или особо крупном размере (свыше 1 млн руб). Максимальная срок, предложенный законодателями, составляет здесь от 7 до 10 лет лишения свободы. Во всех случаях также предусматривается конфискация имущества, приобретенного в результате незаконного обогащения.
Каковы перспективы законодательной инициативы депутатов-коммунистов, и почему депутатское большинство ее вряд ли одобрит? Об этом в беседе с корреспондентом «СП» рассказала директор центра антикоррупционных исследований и инициатив Transparency International Елена Панфилова:
— Подобную инициативу, припоминаю, уже неоднократно вносили и столь же неоднократно выносили из нашей Госдумы. Речь идет о чем? О том, что когда Россия в 2006 году присоединилась к антикоррупционной Конвенции ООН, мы не ратифицировали единственную, 20-ю статью, которая, как раз, называется «Незаконное обогащение». Эта статья ровно об этом же и говорит: страны-участники Конвенции должны предусмотреть введение уголовной ответственности за незаконное обогащение, то есть за разницу между реальными расходами должностного лица и его официально задекларированными доходами, если иное он не может разумным способом обосновать. После ратификации Конвенции Россия принимает достаточно обширное антикоррупционное законодательство, которое включает, в том числе и декларирование доходов. Потому что аргумент против принятия статьи 20-й в 2006 году был такой: как мы это можем ввести, если у нас нет ни декларирования доходов, ни декларирования расходов.
«СП»: — Сейчас ситуация изменилась?
— Да, у нас появилось декларирование доходов. Каждое должностное лицо раз в году, в апреле-мае, сдает декларацию о доходах и об имуществе. Вроде бы есть, отчего танцевать. Более того, этот процесс показал, что декларации доходов, одних, самих по себе, — это совершенно недостаточно. После этого началась довольно обширная компания и в антикоррупционном движении, и среди экспертов, и среди депутатов за то, чтобы Россия, наконец, ратифицировала эту 20-ю статью Конвенции и приняла соответствующее законодательство. Весной, я знаю, подобную инициативу вносили в Думу коммунисты. Но тогда ее не приняли. Это такая длинная история, которая направлена на то, чтобы, с одной стороны, действительно сделать контроль над чиновниками, их доходами, работоспособным инструментом. А, с другой стороны, присоединиться к мировому сообществу, де-факто, ратифицировав 20-ю статью Конвенции ООН.
«СП»: — На этот раз у законопроекта есть перспектива быть принятым? Или опять никаких?
— Ну, да, скорей всего, никаких. Не позволят люди, которым совершенно не хочется, чтобы их расходы сравнивали с доходами. Потому что попытки такие были и, конечно, результат очень смешной. Что в большинстве случаев у чиновника написано в декларации о доходах? Что-нибудь такое: скромная машина, скромная квартира, одна зарплата. А потом и тут, и там вдруг обнаруживаем, что только на отдых им потрачено столько, сколько стоят три квартиры. Я так понимаю: существует огромное лобби не внесения соответствующей инициативы. И это лобби, я думаю, достаточно влиятельное, чтобы эту инициативу завернуть.
«СП»: — Но это же противоречит тому, что заявлено руководством страны? Ведь еще в начале марта с.г. на партконференции «Единой России» премьер Владимир Путин сказал, что «человек, который пришел в политику, должен предъявлять свои доходы, а заодно и расходы».
— Это слова, всего лишь. И тот факт, что даже после высказывания Путина, ничего не делается, лишь подтверждает, что есть очень влиятельные люди, которые не хотят этой полной прозрачности своих доходов и расходов. Они, конечно, не будут кричать: «Нет, мы не будем делать то, что сказал Путин». Они всегда находят разумные аргументы. Первый аргумент, как правило, это защита прав человека: а почему мы обязаны показывать свои расходы, это вторжение в нашу личную жизнь. Потом они говорят, что наша правовая система и Конституция РФ в таком случае будут нарушены. Еще они говорят о том, что у нас нет чисто технических возможностей: «А кто это будет контролировать? Какими способами?». То есть, аргументы всегда найдутся. Я думаю, что по мере вхождения в электоральный период, мы будем слышать все больше и больше словесных требований ввести контроль над чиновниками подобного рода и криков: «До коли!». Но по факту: пока не произойдет какой-то сдвиг, серьезный сдвиг в политической воле эти изменения внести, ничего не сдвинется с места.
«СП»: — Всего-то надо ратифицировать одну статью?
— Не так все просто. Допустим, закон приняли. А кто потом будет проверять? Мы — гражданское общество, вы — журналисты? Ни мы, ни вы не обладаем правом это делать. Да нас и не допустят. Я могу себе представить ситуацию, когда на волне общественных требований подобная норма может быть принята (как, кстати, многие другие, в принципе, хорошие, но которые существуют только на бумаге). Но ее реализация все равно останется в руках кого? Ровно тех, кто этого не хочет. Ведь проблема нашей борьбы с коррупцией в стране не в том, что нам еще чего-то не хватает, какой-то еще самой-самой важной бумажки. У нас таких бумажек уже в принципе достаточно, чтобы остановить половину коррупционных практик и пересажать две трети коррупционеров. Проблема в том, что к любой бумажке нужны ручки. А вот с ручками у нас проблема. Грязных больше…
Член координационного совета Комитета по борьбе с коррупцией Ирина Рукина, в свою очередь, считает инициативу думцев правильной, но не реализуемой:
— Само по себе предложение правильное, но спорное. Спорное, по одной простой причине: любая инициатива, любая поправка в законодательстве, она требует реальных механизмов и инструментов ее реализации. Здесь возникает вопрос: судьи, кто? Кто будет определять? На сегодняшний день, когда правоохранительная система достаточно коррумпирована, рассчитывать на то, что позиция ее служителей по отношению к госчиновникам будет объективной, очень сложно. Ведь может быть и так. Придут такие проверяющие к чиновнику и скажут: «А вот ты незаконно обогатился. Либо нам даешь миллион, либо мы тебя сажаем». Понимаете, вопрос в чистоте нравов и в том, кто будет всем этим заниматься. Поэтому я боюсь, что эта новая статья будет использована как мера расправы с теми, кто не соблюдает общие правила игры, кто, по какой-то причине, неугоден.
Потом, как правило, закон не имеет обратной силы. На сегодняшний день те, кто давно работают в структурах власти, обогатились настолько, что для них этот закон неактуален. Их уже никто не проверит и ничему не подвергнет. Понимаете, они уже все имеют. И у них, скорей всего, есть возможность указать источники своих доходов.