Всероссийский центр изучения общественного мнения откликнулся своим исследованием на планируемые нововведения в законодательство о массовых мероприятиях (http://wciom.ru/index.php?id=459&uid=112792, инициативный всероссийский опрос проведен 26-27 мая2012 г., опрошено 1600 человек в 138 населенных пунктах в 46 областях, краях и республиках России, статистическая погрешность не превышает 3,4%).
Согласно полученным данным, идея правовой регламентации массовых мероприятий, в том числе митингов, встречает поддержку у двух третей опрошенных (68%). Они высказываются в поддержку создания специальных дискуссионных площадок по типу широко известного английского «Гайд-парка» с одновременным запретом проведения подобных собраний, шествий и митингов в других местах, дабы не создавать трудностей для нормальной городской жизни. Равную поддержку (68%) снискало предложение относительно запрета анонимности участников массовых выступлений – людей в масках, появление которых было замечено, в частности, во время последних майских акций протеста в Москве. Почти столько же респондентов ратуют за введение ответственности организаторов массовых мероприятий за возможное причинение вреда их участникам при неоправданном бездействии лиц, взявшихся за организацию подобных мероприятий (64%).
Гораздо меньшую поддержку (45%) встретило предложение штрафных санкций за несанкционированное одновременное массовое скопление людей в общественном месте, если оно будет иметь признаки массового мероприятия. В этом вопросе большей популярностью пользуется идея общественных работ (54%) как наиболее приемлемая санкция за нарушение общественного порядка. И, наконец, всего треть мнений (37%) в свою поддержку собрало предложение резкого повышения размеров штрафных санкций в случае отступления от согласованных условий проведения массового мероприятия, что должно распространиться и на организации, и на физические лица.
Мнения в пользу регламентации массовых протестных действий как вполне разумные и приемлемые, так и откровенно репрессивные, по всей видимости, навеяны опытом недавних выступлений в столичном мегаполисе. Действительно, они сплошь и рядом грешили несовершенством, непродуманностью своей организации, создавая чуть ли не реальную угрозу нормальному течению городской жизни, способному даже перерасти в некое подобие ее коллапса, по крайней мере в тех местах, где разворачивались протестные акции. Как оказалось, замысленные как исключительно мирные, эти шествия и мероприятия обладают свойством, причем совершенно легко и непредсказуемо, перерастать в акты политического вандализма, превращаться в благодатное поле преступной деятельности разного рода провокаторов. А этот политический вандализм, действуя по тому или иному сценарию «цветной» революции, как уже не раз показывал опыт стран постсоветского пространства, начиная с малого, обладает способностью к тотальной дестабилизации общества вплоть до низвержения власти, избранной в результате законной демократической процедуры.
Как бы то ни было, но у этих ужесточений правового режима проведения массовых мероприятий есть свои противники. Так, примерно пятая часть опрошенных (23%) противится идее создания некоего подобия нашего отечественного Гайд-парка, по всей вероятности, не без основания полагая, что такой дозволенный и показной протест, оттесненный в протестное «гетто», сильно потеряет в своих масштабах и из него будет выхолощена всякая протестная сущность. Почти столько же респондентов (22%) скорее не поддерживают запрета на участие в протестных акциях людей в масках и противятся введению ответственности организаторов массовых мероприятий в случае причинения вреда их участникам (22%). Еще более решительно отвергаются проекты различных санкций за нарушения при проведении протестных акций – общественных работ (33%), штрафов (41%) и в особенности резкого повышения размеров штрафного бремени (47%), обещающего сделать его буквально неподъемным.
В этой позиции неприятия правовых нововведений имеются свои резоны. Не исключено, что известная часть общественного мнения усматривает в этом попытку скомпрометировать идею протеста как таковую, сплошь и рядом вырождающуюся, как напористо убеждали нас официозные СМИ, в акты политического вандализма. Из зоны ответственности за последний, приписываемый одним лишь «протестантам», обычно выводились силы правопорядка, еще не располагающие, по-видимому, должным опытом действий в подобных критических ситуациях. Более того, наказания рублем, предусмотренные новым законодательством, вообще делают нереальными любые сколько-нибудь значимые протестные действия, которые в условиях фактического режима личной власти, несвободы выборов, дискриминации оппозиции на медийном уровне остаются едва ли не единственным средством выражения народных чаяний. Тем более что власть пытается нейтрализовать протест заимствованием его некоторых внешних форм, организуя альтернативные массовые выступления в собственную поддержку, как то было введено в практику в последнее время.
Не во всем, однако, эти резоны убедительны. Не исключено, что сопротивление правовым регламентациям протестных действий в какой-то мере навеяно теми романтизированными представлениями о протесте, нередко сопровождавшемся эпитетом «революционный», который в прежние времена активно культивировала наша отечественная международная журналистика, поставлявшая информацию о политической жизни зарубежья и в первую очередь в странах Запада. Образ «протестантства» всегда был наделен сугубо положительными чертами и свойствами, а сами «протестанты» обладали тотальной политической правотой за вычетом разве что тех случаев, когда их действия перерастали в откровенно экстремистские. Весьма возможно, что этот романтизированный образ протеста до сих пор обнаруживает свою живучесть, представляясь убедительным для известной части общественного мнения.
Феномен иммиграции и его восприятие
Феномен иммиграции, получивший в последние десятилетия общемировое распространение, которого не миновала и Россия, проанализирован Исследовательским холдингом «Ромир» (http://www.romir.ru/studies/342_1338321600/, опрос проведен в январе2012 г. на территории России и стран постсоветского пространства в рамках ежегодного глобального международного опроса Ассоциации Gallup International/WIN «Глобальный барометр надежды и отчаяния»). Одновременно опрос был проведен в 59 странах мира, охватив большую часть населения земного шара. В каждой стране респондентов опрашивали по национальной вероятностной выборке с помощью личных, телефонных или он-лайн интервью. Индекс поддержки иммиграции замеряется Gallup International/WIN во второй раз (первый – в2005 г.). Индекс вычисляется как разность между положительными и отрицательными ответами респондентов в каждой стране (нейтральные ответы не учитываются).
Как показали полученные результаты, мир четко разделился на два противоположных лагеря по вопросу международной иммиграции. 34% населения земного шара ответили, что считают иммиграцию положительным явлением, а 38% заявили, что относятся к ней отрицательно. Таким образом, общемировой индекс поддержки иммиграции на сегодняшний день равен -4%. В 21-й стране из 59 государств, в которых проводился опрос, индекс иммиграции оказался положительным (поддержка иммиграции), а в остальных 38 странах – отрицательным (отрицательное отношение к иммиграции).
Индекс поддержки иммиграции в России (-31%) существенно ниже общемирового (-4%). Россия заняла лишь 44-е место в общемировом рейтинге поддержки иммиграции из 59 стран, принявших участие в опросе. Ровно половина респондентов (50%) заявила об отрицательном отношении к иммиграции. По 19% выразили положительное либо нейтральное отношение к вопросу. Каждый десятый респондент (12%) затруднился с ответом.
Аналогичное глобальное исследование проводилось Gallup International/WIN в2005 г. Эксперты отмечают, что на мировом уровне отношение к иммиграции за эти семь лет ухудшилось (индекс опустился с 5% до -4%), тогда как в России произошло улучшение (индекс повысился на 14 процентный пунктов – с -45% до -31%).
В ходе глобального опроса выяснилось, что индекс поддержки иммиграции не демонстрирует прямой зависимости от уровня национального дохода или от плотности населения той или иной страны, однако результаты ощутимо разнятся в различных социально-демографических группах. Например, наибольшую нетерпимость к иммиграции демонстрируют респонденты старше 50 лет, для которых этот феномен отличается новизной, нередко ухудшающей их качество жизни. Столь же нетерпимое отношение к переселенцам исходит от респондентов со средне-низким и низким семейным доходом, с образованием не выше среднего. И наоборот, самые высокие показатели индекса поддержки иммиграции выявлены среди респондентов в возрасте до 30 лет, с высшим образованием, имеющих средне-высокий и высокий семейный доход.
Отношение к иммиграции существенно отличается у представителей различных религиозных конфессий. Так, например, самый низкий показатель поддержки иммиграции наблюдается у православных (-25%) и приверженцев индуизма (-21%). Самый высокий показатель толерантности к иммиграции наблюдается у буддистов (28%) и у респондентов, не относящих себя ни к какой конфессии (16%). Близко к нейтральному отношение к иммиграции у протестантов (3%), мусульман (-2%) и католиков (-4%). Таким образом, деление на сторонников и противников иммиграции наблюдается не на национальном уровне, а на ментальном.
Эта картина, в частности, сулящая для России непростой, а, возможно, и драматический характер межнациональных отношений, выглядит на самом деле не столь удручающей. Разумеется, создание оптимальной модели этих отношений сопряжено с большими трудностями, поскольку исторический опыт, накопленный в этой сфере, пока демонстрирует скорее свою несостоятельность. Так, очевидным провалом отмечена модель мультикультурализма, которая на Западе продолжительное время расценивалась в качестве оптимальной, а надежной замены которой пока, со всей очевидностью, не предвидится. Российская среда, как выяснилось, обладает свойством отторжения и неприятия мигрантов, по многим признакам чуждым ей в ментальном отношении. Между тем, как показывает западный опыт, в ряде случаев инородность или враждебность принимающей среды по отношению к иммигрантам парадоксальным образом не препятствует их интеграции в эту среду, что позволяет рассчитывать на возможности утверждения позитивной модели межнациональных отношений и применительно к России.
Таблица 1
В Государственной Думе обсуждается законопроект о правилах организации массовых мероприятий, в частности, митингов, и штрафах за их нарушение. Какие из обсуждаемых предложений Вы скорее поддерживаете, а какие — скорее нет?
А) Проводить массовые политические акции (митинги) только в нескольких специально отведенных для этого местах, так называемых «гайд-парках», а в остальных местах — запретить, чтоб не мешать движению транспорта и нормальной жизни горожан
См. таблицу 1а в иллюстрациях к материалу или в .pdf и .doc версиях
Б) Запретить гражданам в масках, скрывающих лицо, участие в массовых мероприятиях
См. таблицу 1б в иллюстрациях к материалу или в .pdf и .doc версиях
В) Привлекать к ответственности организаторов массовых мероприятий, если их участникам был причинен вред, и организаторы этому не препятствовали
См. таблицу 1в в иллюстрациях к материалу или в .pdf и .doc версиях
Г) Ввести штрафы за несанкционированное массовое одновременное скопление людей в общественном месте, если оно будет иметь признаки массового мероприятия (по примеру прошедших в Москве в мае несанкционированных акций «окупай Абай» и «Контрольная прогулка»)
См. таблицу 1г в иллюстрациях к материалу или в .pdf и .doc версиях
Д) Ввести в качестве наказания за нарушения в ходе митингов общественные работы
См. таблицу 1д в иллюстрациях к материалу или в .pdf и .doc версиях
Е) Резко повысить штрафы за нарушение согласованных условий проведения митинга для физических лиц и для организаций
См. таблицу 1е в иллюстрациях к материалу или в .pdf и .doc версиях
Сектор политического мониторинга
Отдела по информационно-аналитической работе
и проведению выборных кампаний ЦК КПРФ
